Забытые острова - Страница 54

Процветающие каллиптамусы

Давно все посохло, унылой и желтой стала пустыня. Почти исчезли и насекомые. Только одни кобылки туранские прусы все еще благоденствуют. Стойкое и массовое размножение их продолжается последние годы. Еще бы! Давно пропали дрофы, активные истребители саранчовых, исчезли стрепеты, степные куропатки. Очень мало и фазанов. Прежде эти птицы сильно сдерживали численность саранчовых.

Сейчас идешь по пустыне, и всюду во все стороны прыгают прусы, перелетают на небольшие расстояния, сверкают розовыми крыльями. Машина, идущая по дороге, тоже их побуждает к полету, и нередко, поднявшись в воздух, кобылки, перепутав направление, сталкиваются с ней, бьются в лобовое стекло, влетают в кузов.

Живется им на совершенно сухом корме нелегко, хотя их организм приспособился усваивать влагу, освобождающуюся от разложения в кишечнике пищи. Воду же они ощущают превосходно: тотчас же издалека сбегаются на мокрую землю под нашим походным умывальником. Если же бросить на землю остатки еды, богатые влагой: кожуру огурцов, корки дынь, арбузов, к ним начинается настоящее паломничество. Отталкивая друг друга мощными задними ногами и слегка награждая соперников тумаками, кобылки с жадностью пожирают еду.

Сегодня я набрел на желтовато-оранжевую полоску, тянувшуюся вдоль самой кромки берега. Она, как оказалось, сплошь состояла из высохших и полуразложившихся трупиков прусов, выброшенных из озера прибоем. Кобылки-утопленницы были вначале вполне съедобны, так как ими, судя по следам, помету и погадкам, лакомились птицы и звери.

По-видимому, прусы, собравшись стаей, поднялись в воздух, вознамерившись попутешествовать и сменить свои места обитания, но вскоре, сбитые ветром, попадали в воду. И здесь проявилось стремление к расселению, как только возникло перенаселение. Прусы — неважные летуны, не то что знаменитая перелетами азиатская саранча.

Мы страдаем от жажды

В соленой части Балхаша вскоре истощились наши запасы пресной воды. Когда же ее нет, будто нарочно хочется пить. Затруднение с водой я предвидел и прихватил с собой холодильничек. Перегонять соленую балхашскую воду взялись все вместе и очень рьяно. В горло канистры вставили корковую пробку, пропустили через нее медную трубку, соединили с резиновой, прикрепленной к холодильничку. На треноге, сделанной из дюралевых трубок, служивших опорой палатки, подвесили кастрюлю с водой и от нее провели резиновую трубку к входному и выходному патрубкам холодильничка. Затем из камней соорудили внушительного размера печь. Натаскали солидную кучу сухого плавника. Вскоре печь задымила, в канистре закипела вода и полилась тоненькой струйкой в другую, пустую канистру.

Пробуем на вкус первые порции дистиллированной воды. Она все же соленая! Оказывается, озерную воду в канистре перехлестывает вместе с паром. Небольшая заминка, и снова заработала наша опреснительная установка. Но новая дегустация огорчает: вода с сильным привкусом резины. Следовало как можно меньше пользоваться резиновыми деталями и заменить их металлическими трубками. Будем знать в следующий раз, если вновь придется заниматься дистилляцией воды.

Дело идет медленно. Разжигаем костер больше. Струйка воды увеличивается, вместе с ней вырывается пар. Неожиданно раздается громкий взрыв, пробка вылетает из канистры, пар из нее валит едва ли не на несколько метров. Испуганный фокстерьер с ожесточением лает на опреснительную установку.

Постепенно перегонка воды налаживается, канистра же из белой становится от копоти черной. Теперь к ней собака относится с явным недоверием. Она вообще одушевляет предметы: если, например, со стола упадет какая-либо вещь, храбрый фокстерьер, поджав коротенький хвостик, отбегает в сторону, а затем, успокоившись, внимательно обнюхивает подозрительный предмет, который получает статус неблагонадежного.

Пять часов уходит на то, чтобы заполнить дистиллированной водой пятнадцатилитровую канистру. Но мы довольны. Воды хватит на три дня, если будем пользоваться ею только для питья и приготовления пищи.

Полуостров Кентубек

Не всегда легко определить наше положение на карте, так как берег Балхаша очень извилист, глубокие заливы и далеко вдающиеся в озеро полуострова сменяют друг друга. Но полуостров Кентубек нельзя ни с чем спутать. Странный этот полуостров, как ложка на тонкой и длинной ножке, соединяющейся с материнским берегом. Мы мчимся по этой ножке — по отличной дороге, утрамбованному мелкому щебню. По обе стороны синеет Балхаш. По дороге, судя по следам, давно никто не ездил, и это радует. Мы одни, никого, кроме нас, вокруг нет, и от этого ощущения природа и синее озеро кажутся еще более привлекательными.

Длина «ножки» полуострова около двадцати километров, ширина же не более километра, местами еще меньше. Вся она сложена из прибрежных валов. Главный вал — высокий и большой, давно утрамбовавшийся, поросший травами и кое-где деревцами саксаула, расположен посередине. По сторонам находится по одному валу поменьше, а у самой воды совсем низкий вал, весь заросший травой и кустарниками. Видимо, очень давно расширенная часть полуострова была островом. Штормы с ветрами, дующими с двух противоположных сторон — с востока и запада, постепенно намели своеобразную дамбу, соединив остров с материком.

На возвышенном холме полуострова виднеется одинокий курган. Давний житель этого края пожелал почить здесь, среди величественного покоя, вдали от человеческой суеты.