Забытые острова - Страница 10

Конечно, животного, изображенного на рисунке слева от бизона, не существовало. Тут у художника разыгралась фантазия. Разве могут из головы расти прямо кверху сразу восемь рогов. Но потом я узнал, что в Индии обитает четырехрогий олень, у которого известна и восьмироговая вариация.

Изображение оленя я вижу впервые и смотрю на него с интересом. Жил когда-то здесь олень, когда в ущельях росли леса, климат был влажнее. Тут же на камне — тур, короткохвостая собака и традиционный козленок. Олени будто сбежались вместе, у одного ноги в своеобразной иноходи. Скачет собака или волк, стоит какой-то зверь с вычурной фантастической головой.

В мире изобразительного искусства всегда были оригинальности и вычурности. Так и здесь. Каким необычным, пожалуй, даже уродливым выглядит на рисунке козел, нанесенный тонкими линиями! Хочется сказать ставшую тривиальной фразу: «Ничто не ново под луной», абстракционисты уже существовали во времена далекой древности.

Наконец, я вижу рисунок лабиринта, хочу пройти мимо, но неожиданно упавший на него свет сбоку проявил в нем контуры зашифрованных изображений двух животных — козла и верблюда. Вот где вскрывается загадка лабиринтов! Рисунки не всегда просты. С ними связаны суеверия, приметы, заклинания. В какой-то мере они были еще и неприкосновенны. Эти два простеньких изображения кого-то беспокоили, и несколькими хитроумными и ловко проведенными линиями они были зашифрованы, исчезли, перестали существовать, хотя и не были уничтожены, художник к ним не притронулся рукой. Как жаль, что ранее я не подозревал об этой особенности. Теперь буду смотреть внимательно на рисунки лабиринтов, если только они когда-нибудь мне еще встретятся.

Зеленый мысок

На следующий день мы много и долго разъезжаем по горам. Когда солнце склонилось к горизонту, пришла пора думать о ночлеге. Забрались в пологий распадок. По его дну весело журчал ручеек. Вокруг все зелено. Но в распадке основательно попаслась отара овец, всюду оставив свои следы. В таком месте ночевать неприятно. Искать новое — мало времени. К счастью, здесь оказался совсем нетронутый уголок: небольшой уютный и зеленый мысок, который огибал ручеек. Его пощадили животные, миновали стороной.

Все быстро выскочили из машины, моментально расстелили тент, принялись готовить еду. Но вот у Ольги зачесались ноги, Николай засунул руку за пазуху, разыскивая кого-то, бесцеремонно забравшегося на тело, а на тент сразу заявилось несколько десятков неторопливых муравьев-тетрамориумов. Только тогда я догадался посмотреть себе под ноги: земля на мыске слегка влажна, трава отлична. Чем не райское место для этого муравья-малютки! Почва кишела ими и всюду виднелись комочки земли, вынесенные наружу. Здесь испокон веков обитала громадная колония муравьев. Это место — их обитель, не доступная более никому из насекомых, да и, пожалуй, всем другим животным.

Атаки крошечных забияк становились настойчивее. Наверное, всем доставалось, кто пытался вторгнуться в их владения. Овцы не случайно обошли стороной зеленый мысок. Кому хочется связываться с храбрыми крошками, к тому же вооруженными кинжальчиками с ядом?

Пришлось, забросив вещи в машину, ехать в другой распадок.

Негостеприимная долинка

Наспех выбранное место стоянки в горах Анрахая оказалось тоже неудачным. Голые склоны, вытоптанные овцами, обглоданные кустики пустынной вишни, колючки, мелкий щебень, острые камни да сухая земля. Тоскливо укладываться спать на таком биваке.

Рано утром я тихо, чтобы не будить никого, быстро одевшись, спешу на разведку. Через два небольших перевальчика в крохотном, сглаженном годами ущелье открывается буйная и свежая зелень, такая необычная среди красных скал, голой земли и серой полыни. Она расцвечена яркими желтыми, красными, фиолетовыми цветами, и над всей этой чудесной роскошью, как факелы, — стройные, высокие, почти с рост человека ярко-желтые цветы коровяка.

Зеленая долинка огорожена густыми кустами шиповника с белыми пятнами цветов. Какая замечательная долинка! И переехать сюда совсем не трудно.

Спешу на бивак и поднимаю всех на ноги. Через час мы в царстве зелени. С наслаждением бросаемся на мягкую траву. Лежа на земле, я слежу глазами за дикими пчелами, вижу ос-аммофил, деловито вышагивающего палочника и в это время чувствую сразу несколько болезненных уколов. Кто здесь оказался таким неприветливым?!

Подо мной опять копошатся все те же муравьи-тетрамориумы. Им здесь неплохо в зеленой ложбинке. Для них она настоящее царство. Они везде: под каждым камешком, цветком, кустиком, в каждой ямке. Весь зеленый распадок безраздельно принадлежит им, они его хозяева и, быть может, много тысяч лет живут здесь, как и дальние их предки, поселившиеся после ледникового периода. Опять я обманулся в выборе места, обрадовавшись роскошной зелени!

Тетрамориумы вытеснили из долинки всех муравьев других видов. Мало здесь и саранчовых, мелких жуков; почему-то совсем нет тлей и их поедателей божьих коровок. Брожу по зеленой долинке и присматриваюсь к жизни многомиллионного народца. Влажная почва и тепло способствовали процветанию этого вида. Но как относительно это процветание! Всюду видны зловещие темные кучки мертвых муравьев. Это их кладбища. Колонию постигла заразная болезнь. Она губит маленьких жителей зеленой долинки, оставшиеся в живых без устали сносят мертвецов в кучки. На поверхности земли в сухом климате пустыни, под лучами знойного солнца мертвые не опасны — зловредный грибок в них умирает.